ДРУЖИТЬ ПО-РУССКИ

В начале месяца в сети снова всплыла история про Фонса Тромпенаарса и его сравнение культур. Для тех, кто вдруг пропустил — напомню: голландский исследователь Тромпенаарс делит культуры на несколько категорий. В том числе на культуры универсалистские (в которые действуют единые для всех правила) и партикуляристские (в которых правила меняются в зависимости от ситуации). Одной из иллюстраций такого различия стал следующий опрос:

Вы стали свидетелем того, как ваш друг на машине превысил скорость и сбил человека. Других свидетелей кроме вас нет. Соврете ли вы под присягой, чтоб спасти друга от тюрьмы?

Тромпенаарс проводил такой опрос в разных странах и везде люди отвечали по-разному. На одном, универсалистском, конце спектра оказались США, Англия и Швейцария. В этих странах больше 90% опрошенных не стали бы врать ради друга преступника. С противоположной, партикуляристской, стороны разместились Россия, Китай и Венесуэла. Для большинства в этих странах дружба оказалась важнее закона.

Такой партикуляризм я каждый день наблюдаю в фейсбучной ленте.

Вот например:

После теракта в Мюнхене кремлевский политолог Сергей Марков написал, что в терроре виноваты правительства Германии и Франции. Почему? Да потому, что они ведут гибридную войну против России и поддерживают неонацистов в Киеве. Он написал об этом аж три поста. Сочувствие Марков выразил лишь в одном, и то мимоходом, да к тому же не жертвам, а «европейским друзьям». Я не знаю, хотя и догадываюсь, кто является европейскими друзьями Маркова. Но у меня с ним три общих друга в Фейсбуке.

Другой кремлевский политолог, Вячеслав Никонов, тоже решил, что теракты в Европе связаны с тем, что Запад обращает мало внимания на преступления украинской хунты. С Никоновым у меня 5 общих друзей в ФБ.

Еще один кремлевский политолог, Сергей Караганов, на днях в интервью немецкому журналу Шпигель заявил о готовности России нанести превентивный удар по Польше и Прибалтике. «Россия больше никогда не будет воевать на своей собственной территории». С этим у меня 9 общих друзей.

Поэт Игорь Караулов давно был поклонником Путина, но Крымнаш окончательно снес ему крышу, и в последнее время Караулов стал известен не столько стихами, сколько людоедскими заявлениями. Он, например, выражал надежду, что Макаревича и других либералов неправильной национальности прогонят по Москве под конвоем. С Карауловым у меня 13 общих друзей.

5 общих друзей с Марией Захаровой, 5 общих друзей с Арамом Габреляновым, 3 общих друга с Маргаритой Симоньян. Возьмите наугад любого российского упыря, и, если он есть в Фейсбуке, у меня с ним найдутся общие друзья.

Кто там самый одиозный? Конечно Яровая. Посмотрим. Увы, в Фейсбуке её нет. Кто ещё? Депутат Виталий Милонов. Точно, есть один общий друг. Найдется всё! Если бы в Фейсбуке был Путин, у меня и с ним бы были общие друзья, я в этом совершенно уверен.

При этом я сам очень тщательно выбираю друзей — и в Фейсбуке и в жизни. Ни один из них не является ни агрессивным запутинцем, ни крымнашем. Я вполне уверен, что всем моим друзьям в ФБ заявления Маркова и Караганова так же отвратительны как и мне. Но они их терпят, месяц за месяцем и из года в год. Почему?

Пару раз я задавал им этот вопрос.

Иногда мои друзья отвечают, что наблюдают за этими персонажами в научных целях. Хорошо, но для этого ведь не обязательно добавлять их в друзья. У каждого из вышеперечисленных на странице есть кнопка Follow — нажимаешь и читаешь их в своей ленте. Так что научный интерес — не объяснение. Если у вас дома завелись тараканы, это ещё не делает вас энтомологом.

Журналисты (их среди моих друзей много) иногда отвечают, что держать известных людей в друзьях им нужно для удобства. Например, можно быстро связаться через мессенджер. Этот ответ меня тоже не устраивает. Возможно, это чуть-чуть облегчает жизнь, но я и сам журналист, и я прекрасно знаю, что комментарий легко можно взять по телефону, Скайпу или Телеграму, без того, чтобы добавлять мерзавцев в друзья.

Наконец, некоторые друзья говорят, что держат в друзьях подобных персонажей потому что с незапамятных пор знают их лично, и они не всегда были такими. И пусть эти друзья уже много лет как испортились, не рвать же из-за этого отношения.

Вот этому объяснению я верю.

Ну и что такого? - спросят многие, - это же просто Фейсбук.

Но это не просто Фейсбук. В реальной жизни происходит то же самое. Помните Венедиктова, делающего селфи с Леонтьевым и Макаревича, мило беседующего с Песковым? Впрочем, это было два года назад. Есть куда более близкий пример.

8 июля 2016 «Медуза» опубликовала (https://meduza.io/feature/2016/07/08/esli-kto-to-schitaet-chto-mozhno-pryamo-voobsche-vse-eto-ne-tak) расшифровку беседы в редакции РБК, где новое начальство объясняло журналистам еще вчера независимого издания, что правила поменялись и есть черта, которую им лучше не переходить. Большинство либеральной публики взорвалась возмущением, но у новых начальников, Тросникова (бывший глава службы новостей ИТАР-ТАСС) и Голиковой (бывшая главред сайта ИТАР-ТАСС), нашлось на удивление много защитников — все в том же либеральном лагере. Куча людей со вполне антипутинскими взглядами выражала им поддержку и возмущалась их шельмованием.

Подобную беседу в редакции мы уже видели. 12 марта 2014 подобным же образом сменилось руководство у Lenta.Ru. На следуюший день Slon.Ru опубликовал (https://slon.ru/russia/novyy_glavnyy_redaktor_lenty_ru_ya_nichego_ne_znayu-1069956.xhtml) расшифровку разговора нового главреда Алексея Гореславского с редакцией. Гореславский в 2014 вел себя куда более прилично, чем Тросников и Голикова в 2016. Но, в отличие от последних двух, у него не нашлось либеральных защитников. Мало того, многие из тех, кто в 2014 яростно ругал Гореславского, в так же яростно 2016 защищали Тросникова и Голикову.

Почему?

Да потому что у Гореславского было другое прошлое. До того, как в 2013 пойти на работу в ТАСС (отличное, кстати, они выбрали для этого время — только что принят Антимагнитский закон, Болотное дело в самом разгаре, Pussy Riot сидят свою «двушечку»), Тросников и Голикова довольно долго проработали на высоких позициях в «Коммерсанте». Голиков же ни в каких либеральных изданиях не работал, зато был главредом одиозного прокремлевского «Взгляда»

В отличие от нового начальника «Ленты», новые начальники РБК многие годы провели в либеральной тусовке. Для оппозиции они были и остаются своими — друзьями, коллегами, собутыльниками. Своих в России защищают всегда, чтобы они ни делали. Потому что в России, как в любой стране третьего мира, нет ничего важнее, чем личные связи.

Если говорить экономическим языком, то любое общество существует для того, чтобы снизить стоимости транзакций. Если говорить человеческим — чтобы упростить жизнь своим членам. Общество упрощает людям жизнь множеством способов, но все их можно условно разбить на три категории — наказание преступников, поддержка нуждающихся и предоставление разных услуг.

Общества в свою очередь тоже бывают трех видов.

Первое — открытое демократическое общество с развитыми формальными и неформальными общественными институтами. Правила в таком обществе прописаны явно, в виде законов, и одинаковы для всех. Такое общество защищает даже чужаков. Примеры общества первого типа — США, Британия, Германия, Нидерланды и большинство других западных стран.

Второе — традиционное закрытое общество, где каждый должен знать своё место. У такого общества нет писанного кодекса правил, но эти правила, тем не менее, существуют и все их знают. Чужаков такое общество не признает.

Общество второго типа — любое племя или клан. Когда-то все общества были такими, сейчас их гораздо меньше. Но общества второго типа сегодня можно найти не только в Сомали или в джунглях Амазонки, они есть фактически в каждой стране. Это криминальные сообщества. Они оказывают своим членам услуги — достать сигареты или наркотики, передать на волю «маляву» или дать позвонить по мобильному. У них есть свои неписанные законы, нарушителей которых жестоко наказывают. У них даже есть своя система соц.помощи - «общак».

Наконец, есть третий тип общества, в котором старые клановые связи и правила уже разрушены совсем или остались лишь среди маргинальных групп, но новые, западные, общественные институты — суды, полиция, социальная помощь - так и не смогли укорениться. Они вроде бы формально существуют, но на самом деле это лишь фасад, декорация, соломенный самолет. Россия — общество как раз такого типа. И знаменитая русская дружба — тесная, горячая, безусловная, совсем не такая, как прохладная и отстраненная дружба на Западе — обязана своим существованием полному развалу других общественных институтов, формальных и неформальных.

Слова “обращайтесь в суд” превратились в России в насмешку, полиция ведет себя как оккупационные войска, здравоохранение убивает, образование насаждает мракобесие. Нет, кажется, ни одного государственного института, от которого обычный человек может получить адекватную помощь. Негосударственные институты — в первую очередь благотворительные фонды и объединения добровольцев — пытаются как-то заполнить эту пустоту, но во-первых их очень мало для такой огромной страны, а во-вторых, государство панически боится любой неформальной активности и изо всех сил ставит фондам и добровольцам палки в колеса, навязывая им идиотские правила работы, перекрывая им финансирование, а иногда и просто их закрывая.

В этих условиях остается лишь два общественных института, к которым люди могут обратиться за помощью: коррупция и связи.

То, что на Западе происходит обычным, нормальным способом: через суд, полицию, школу, больницу, агентство занятости — в России делается через заднюю дверь - с помощью друзей, коллег, однокашников. Через знакомых пристраивают детей в хорошую школу. Через знакомых находят хорошего врача. Через знакомых ищут работу. Через знакомых — у кого они есть — добиваются открытия судебных дел и отбиваются от наездов налоговой и СК. Даже взятки давать лучше по рекомендации, иначе есть риск сесть в тюрьму или нарваться на то, что деньги возьмут, а дело не сделают.

Короче говоря, знакомства — главный неформальный институт, без которого жизнь в России превращается в ад.

Несомненно, и на Западе связи играют важную роль, особенно в политике и в бизнесе. Но там эта роль все же вспомогательная. В России же связи — единственный общественный институт, который хоть как-то работает.

Поэтому связями никто не разбрасывается. И не только с друзьями — с нынешними и бывшими коллегами, однокашниками, знакомыми по фитнес-клубу или по рюмочной. Это действует на всех этажах общественной пирамиды, вплоть до самого верхнего. Это - одна из причин того, что воры во власти никогда не садятся надолго, уволенные за профнепригодность чиновники получают новые должности, а на раскольников из правительства (в отличие от несогласных со стороны) не заводят уголовных дел.

Так было и так будет в России. И призывать к принципиальности (http://www.inliberty.ru/blog/1759-rtfm) тут бесполезно. Друзья — это главный актив. Принципы — обуза, которую мало кто может себе позволить. Если приходится выбирать между первыми и вторыми, выбор всегда очевиден.

В Украине всё устроено чуть по-другому. В ней одновременно присутствуют все три системы. По нынешней ситуации в стране можно изучать смену общественных формаций.

До Евромайдана власть в Украине была у представителей кланово-криминальной системы. Они эффективно защищали интересы своего клана и пытались задавить чужаков. Для донецких отлично работали все социальные лифты, был даже анекдот о том, что в Донецке опасно ходить по улицам: людей хватают посреди бела дня, отвозят в Киев и назначают на высокие должности. При этом Янукович, в отличие от Путина, совершенно не стеснялся сажать в тюрьму своих бывших коллег, таких как Луценко и Тимошенко. Связи вне донецкого клана не имели для донецких значения.

Нынешняя власть ведет себя иначе. Старый клановый строй в Украине распался, но новый правовой все никак не сложится. Порошенко и его команда, по счастью, не из криминальной среды, но они — типичные граждане третьего мира, для которых самое главное - связи. Поэтому старых врагов (близкий круг Януковича) и новых (близкий круг Коломойского) — то ловят, то отпускают. Поэтому никто так и не сел за коррупцию (http://www.svoboda.org/contentinfographics/infographics/27797444.html). Поэтому все по прежнему решается через знакомства и институт «смотрящих».

Поэтому буксуют реформы. Эффективная экономика невозможна без надежного права собственности, надежного исполнения контрактов, эффективной и честной бюрократии. Всё это в свою очередь невозможно без правового государства. А правовое государство невозможно без работающих судов. Пока судьи будут отпускать преступников из прежнего правительства, помогать высокопоставленным рейдерам и восстанавливать в должности проворовавшихся чиновников, потому что они приходятся кому-то кумовьями и соседями по Конча-Заспе, никаких реформ в Украине не будет.

К счастью, в Украине есть и другие, негосударственные, общественные институты, гораздо более масштабные и эффективные, чем в России. Они созданы волонтёрами, для которых принципы пока что важнее связей.

Интересная деталь — у меня в друзьях очень много украинцев. Но у меня нет ни единого общего друга с одиозными украинскими фигурами типа, например, Анатолия Шария. Был бы Шарий россиянином, у меня бы с ним было не меньше десятка общих друзей в ФБ.

Украинскому государству активисты явно не нравятся, они мешают политикам спокойно проводить свои схемы. Но в Украине государство гораздо слабей, чем в России, а волонтеры гораздо сильнее своих российских коллег. Государство не может их задавить или взять под контроль. По крайней мере пока. Но эти две системы — партикуляристская и универсалистская, система кумовства и система права - не могут бесконечно существовать бок о бок. Обе системы очень мешают друг другу. Активисты мешают политикам восстанавливать старые коррупционные схемы. Политики мешают активистам строить новую европейскую страну. В конце концов — и довольно скоро — одна из них уничтожит другую. Либо старый политический класс так усилится, что смогут задавить волонтеров. Либо волонтеры смогут создать достаточно сильные партии, чтобы взять власть в стране в свои руки — и, что важнее всего, не переродиться в процессе в таких же «решал».

Дальше напрашивается цитата из Ли Кван Ю про «посадить трёх друзей». Но это плохая цитата. В правовом государстве президент никого не сажает. В правовом государстве такие вопросы решают суды. Политическая задача новых украинских активистов — не сажать проворовавшихся друзей, а создать судебную систему, на которую никто — включая их самих - не сможет влиять. Ну а их человеческая задача — не заметать под ковер плохие поступки своих друзей, а предостерегать друзей от этих плохих поступков. Хороший друг — не тот, кто отмажет тебя, если ты сбил пешехода. Хороший друг - тот, кто не даст тебе превышать допустимую скорость.